Во второй половине мая 1882 года Александра Львовна Толстая уехала к Бострому в Николаевск. В письме к мужу она написала: «…Детей я Вам оставила потому, что я слишком бедна, чтоб их воспитывать, а Вы богаты». Прочтя эти строки, граф Толстой обратился к властям с просьбой вернуть ему «душевнобольную» жену.
Николай Александрович был, несомненно, сильным мира сего: предводитель дворянства, председатель уездных присутствий по крестьянским делам и по воинской повинности, председатель совета по дворянской опеке, председатель уездного училищного совета, почетный мировой судья. Однако и Алексей Аполлонович Бостром был не последним человеком в губернии – председатель уездной земской управы – и это щекотливое дело требовало определенной гибкости и деликатности.
17 июня 1882 года уездный исправник докладывал по инстанции:
«Конфиденциально. Его превосходительству господину Начальнику Самарской губернии.
Во время отсутствия моего по делам службы из г. Николаевска получен был помощником моим от Предводителя Дворянства г. Акимова пакет № 52 с вложением письма на мое имя, в котором излагалось следующее: «Дворянин, отставной штаб-ротмистр граф Толстой заявил, что жена его, беременная и душевнобольная, Александра Леонтьевна графиня Толстая увезена из Самары в Николаевск насильственным образом и содержится под замком у Председателя Уездной земской Управы Бострома, который всех посланных от графа Толстого встречает с револьвером в руках и таким образом лишает возможности взять графиню обратно и доставить ей медицинскую помощь как душевнобольной, и что необходимо принять законные меры к охранению ее, и надобности, чтобы она никуда не скрылась из Николаевска…
Помощник мой, желая убедиться в справедливости сделанного заявления, на другой же день (7 июня) отправился в квартиру г. Бострома, где никаких признаков, сохраняющих графиню, он не видел, хотя входная дверь квартиры, по заведенному порядку в Николаевске, была изнутри заперта на крючок, отомкнутый лично Бостромом, без револьвера в руках. Просидевши у него более часу – помощник мой ничего особенного не заметил, что бы указывало на стеснение свободы графини, которая сидела в соседней комнате. Принимать какие-либо меры и воспрепятствовать ее выезду из Николаевска он считал неудобным и неуместным…
Со своей стороны я должен заявить, что в последних числах мая месяца (28 или 29-го) я лично был у г. Бострома и беседовал с гр. Толстой несколько часов сряду… Я застал графиню в зале читающей газеты в совершенно спокойном состоянии… Все время графиня была в хорошем расположении духа; сказать что-либо о причиняемых ей стеснении и душевной ее болезни – я положительно считаю себя не вправе, по убеждению моему, никаких данных к тому не имеется».
История имела продолжение. Однажды, случайно встретившись с Алексеем Аполлоновичем Бостромом в поезде, граф Николай Алексеевич Толстой стрелял в него и ранил. Это произошло 20 августа 1882 года.
Этот инцидент вызвал в Самаре страшный переполох. Замять происшествие не удалось. В окружном суде было назначено слушание дела по обвинению графа Николая Толстого в покушении на убийство. Заседание началось 23 января 1883 года. Двумя неделями раньше графиня Толстая в доме Алексея Бострома в уездном Николаевске родила мальчика, нареченного Алексеем.
Выступления прокурора и защитника, как это ни странно, почти совпали по содержанию. Оба высказали мнение, что граф Толстой принадлежит к сословию, которое тщательно соблюдает законы дворянской чести. А поскольку Бостром разрушил семью Толстого, опозорил его, то граф много раз мог его убить, но не сделал этого. Не хотел он этого делать и 20 августа в поезде, а решил только испугать.
Решение суда оказалось заранее предрешенным. Присяжные удалились в совещательную комнату, но очень скоро вернулись и огласили свой вердикт: «Не виновен». Этим оправдательным приговором и закончилось судебное слушание по делу графа Толстого.
После столь мягкого решения не стало и любовного треугольника. Граф зажил своей жизнью, Бостромы – своей.
По архивам Г.Н. Аристова
