В феврале газета «Новое Заволжье» при поддержке МБУК «Пугачевская районная межпоселенческая библиотека» дала старт творческому конкурсу «Моя семья — мое богатство». Сегодня, уважаемые читатели, мы публикуем конкурсную работу, присланную жительницей г. Пугачева Ольгой Лушниковой.
«Немец бомбил часто и подолгу. Мне 11-12 лет. Грохот и гул стоял такой, что казалось, что он никогда не утихнет. От страха представляешь себя совсем маленькой. А непроходящий ужас длился и длился... Из разбомбленных магазинов все уцелевшее быстро находило новых хозяев. Однажды я тоже прибежала в такой магазин. Там остались лишь перчатки и шляпы. Набрала, сколько уместилось в руках. Позже, вспоминая это, удивлялась себе. Зачем? Вблизи нашего дома тяжело ранило бойца. Выхаживали его как могли. Тайком, боясь, что это может навлечь необратимые последствия на всех нас. От кого? Так это же Западная Украина. Черниговская область. Бандеровцы повсюду. Такой нечеловеческой жестокости нигде потом не встречала... Умер тот солдат. Хоронили ночью с отцом в нашем огороде под яблоней. После окончания войны перезахоронили в братской могиле. Кто он был? Не знаем. Как не знали ни имени, ни фамилии. А сколько их таких за всю войну?..», - воспоминания бабушки, Пышкиной Лидии Ивановны, врезались в мою память навечно. Как и память о них, моих родных.
Дед, Пышкин Иван Гаврилович, в Великую Отечественную войну жил в наших краях, в Поволжье. В 1941 году ему исполнилось 14 лет. По меркам войны уже не ребенок. Война же никого не делила на взрослых и детей. Все – в одном строю, все - защитники. Работал на заводе. Каждый день. По целой смене. Ростом невелик. К станку приладили ящик, стало удобно. Рассказывал, что все тогда испытывали невероятное чувство голода. Страшного голода. В ход шли и лебеда, и полынь, и жмых, и солома. На всю жизнь он сохранил к еде уважительное отношение. Хозяином был хлебосольным, но рациональным. Считал, что каждому куску - свой срок и свое время. Ребенком я воспринимала деда, как немногословного, временами даже угрюмого человека. Но чем старше становилась, тем больше он открывался для меня с других сторон. Иван Гаврилович мало говорил, но все подмечал. Не лез с наставлениями, но давал своевременные и нужные советы. Стеснялся напоказ выставлять свои чувства. Но всегда готовился к важным событиям, и от этого те дни до сей поры хранятся в памяти. И работал. Всегда работал. Успел и своей семье, а потом и семьям троих детей построить дома. Пусть незамысловатые, из чего смог. Но крыши над головами были и есть до сих пор у всех. А еще, все всегда делал сам - и по хозяйству, и в огороде, и на подворье. Хотя, нет. Делал все вместе с бабушкой. Всегда вдвоем. Они рано потеряли своих матерей. Это тоже было тем «общим» в большой цепочке объединяющих элементов, что когда-то свело их по жизни и соединяло все годы. Рассчитывать только на свои силы и не перекладывать ни на кого ответственность за происходящее – это для них было нормой.
Такими же старались воспитать своих детей. А мне кажется, что старшей дочери, моей маме, Ларисе Ивановне Куприяновой, достались от родителей все самые хорошие качества: честность, милосердие, трудолюбие. Вы никогда не задумывались, что не каждый человек может выхаживать больного ночами напролет, не смыкая глаз? Качать внуков на руках, когда родители уже выбились из сил? Выходить на прополку раньше всех, а уходить затемно? Не спорьте, не каждый. А моя мама может. Она привыкла делами, а не словами «говорить», как сильно нас любит.
Была в моей жизни и еще одна бабушка – Спирина Анна Дмитриевна. Она тоже пережила войну. Оставшись рано без родителей, не позволила умереть голодной смертью двум младшим братьям. Их сберегла. А первенца своего, маленькую Ларису, потеряла. Умерла девочка от голода. Сын Владимир родился уже в 50-х годах ХХ века. А мне, его дочери, достались от бабушки Ани все нерастраченные за тяжелые годы нежность и забота. От общения с ней перед глазами и в памяти - только добрые «картинки». Работала она в детском саду. Именно она придумала рассказывать мне, тогда еще маленькому ребенку, всей семьей по ролям сказки перед сном из разных комнат, чтобы малышка Оля быстро научилась спать самостоятельно и без страха темноты. А зимние морозные вечера! Печка трещит. Тепло. Мягкий вечерний свет. На большом столе, благодаря бабушкиному мастерству владения ножницами, из простой белой бумаги, как по волшебству, под стихи наизусть появлялись и снежный лес, и лошадь с санями, и маленький мальчик в отцовском полушубке… Сегодня моих бабушек и дедушек уже с нами нет. Есть родители. Они как та высокая и длинная стена, как крепость, которая защищает от всего плохого. Именно поэтому мы, имеющие уже своих взрослых сыновей и дочерей, до сих пор сами – дети. И это большое счастье! Мои близкие и любимые люди рядом. Мы слушаем и слышим друг друга. Мы делимся и горем, и радостью. Не только созваниваемся, но и с удовольствием встречаемся. И, знаете, что для меня самой прямо сейчас, пока пишу, стало открытием? Такой семьи, как наша, - больше нет. Есть хорошие люди. Есть их хорошие качества. Есть настоящие герои. А вот именно такого союза, где меня просто любят и оберегают, ждут и беспокоятся, помогают и желают добра, больше нет нигде. А любовь, которую подарили мне деды, передам по наследству сыну.
Р.S. Не дает покоя мысль: достойными ли памяти старшего поколения вырастут наши дети? Сберегут ли медаль деда «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941- 1945 г.г.»? Остановятся ли в аллее Героев, чтобы почтить память Пышкина Алексея Гавриловича, родного брата моего деда, их прадеда? Будут ли жить общими интересами семьи? На днях в поисках стихотворения о войне для участия в конкурсе чтецов предложила своей племяннице прочесть «Балладу о зенитчицах» Р. Рождественского. Ее реакция порадовала: «Спасибо за великолепный стих. Обязательно выучу!» А вот и ответ.
